Все формальные процедуры вроде бы как подошли к своему логическому завершению, по крайне мерее от него, оперативника, уже ни чего не зависело. Опер как мавр. Опер сделал свое дело - опер может уйти. Теперь пусть эта котяра драная, кто она там -  львица, тигрица, ягуар, барс, рысь, пантера, все варианты кошачьих тотемов и не упомнишь - пусть крючкотворством занимается. Иван же подошел к подоконнику и закурил в открытую форточку, используя в качестве пепельницы найденную на кухне тарелку.
А кто то еще меня упрекал в том, что я на работаю грани нарушения Иного закона. Как не стыдно, товарищ майор? А вы ведь старше меня, и по званию, и по уровню- Даже не глядя на Иную-следователя отозвался телепатически Иван, продолжая дымить сигаретой и с задумчивым видом глядеть в окно.
А за окном наступала осень. Хмурая и тоскливая.

Иван затушил в тарелку-пепельницу докуренную до самого фильтра сигарету и ответил на телепатический сигнал следователя.
Всеми известными, но не переходя границ Приложения номер сто двенадцать дробь восемнадцать-пятнадцать. - Заметил оперативник. Приложение к Великому Договору № 112/1815, принятое Иными в Париже в 1815 году, так же называемое "Приложение Видока" в честь Светлого Иного, активно применявшего магические методики для розыска человеческих преступников гласило, что Иные работающие с человеческих правоохранительных органах, не имеют право применять магию для расследования преступлений, совершенных людьми и не затрагивающих интересов Иных. Противное ведет к нарушению баланса Тьмы и Света, что наглядно продемонстрировал бывший уголовник, а после – детектив Видок, инициированный как слабенький Светлый маг, но несмотря на слабость магическую, вложивший существенную лепту в доминирование сил Света над силами Тьмы в Париже. Чаще всего это Приложение нарушалось Светлыми Иными, которые всеми силами стремились победить зло и несправедливость, порождаемые человеческой преступностью. Но порой нарушали это Приложение и Темные представители людских полицейских структур – в погоне за чинами и званиями, за славой от раскрытия громких дел.
Иван и Мария, оперативник и следователь, тоже были связаны этим приложением. Может быть даже больше некоторых других Иных, находящихся на службе человеческих правоохранительных органов или спецслужб – по тому что оба они были пусть и внештатными, но сотрудниками своих Дозоров.
-Я думаю, можно заканчивать. Благодарю за содействие, понятые… - Наконец Мария закончила заполнять процессуальные документы.
  Вскоре оперативник и следователь спустились во двор.
-Вас подбросить до отдела, товарищ капитан. – Улыбнулась Мария, подойдя к своему автомобилю – серебристому БМВ спортивного образца, сверкающего свежей лакировкой.
– Нет уж, я лучше со своими.
Двое полицейских сержантов, присутствующих при обыске и выполняющих вспомогательные функции из разряда «принеси – подай - пойди на хрен, не мешай» устраивались в служебном УАЗике.

ИВАН

В Управлении внутренних дел города Екатеринбурга Ивана Сотник знали все и каждый. Весельчак, балагур, душа компании. Не дурак выпить и любитель женщин. Разгильдяй и злостный нарушитель трудовой дисциплины. Но при этом – опер от Бога. Профессионал, каких днем с огнем не сыщешь. Живая легенда уголовного розыска. Иван мог игнорировать совещания, по три-четыре дня не появляться на службе, а затем – явиться с ароматом свежего перегара и тащить за собой задержанного злодея, которого уже не первый год по всей стране ищут безуспешно. Кто то Ивана уважал. Кто-то даже любил. А кто-то ненавидел тихой ненавистью завистника. Но все в отделе сходились в одном мнении – он был лучшим.
А еще в отделе никто толком не мог вспомнить, когда и как появился в штате «убойного» отдела этот талантливый разгильдяй. Пришел сразу после школы милиции в лейтенантских погонах? Или был переведен откуда-то уже зрелым, опытным и сформировавшимся капитаном за тридцать? 
Тетя Маша – как звали полковника Шаркову, начальницу отдела кадров, была готова на Библии поклясться, что лично оформляла на службу Ивана Сотник. Вот только – в каком году это было? В каком звании Иван пришел в Управление? С какими характеристиками по прошлому месту службы или по месту учебы, или по чьей-то рекомендации-протекции – хоть убей не могла вспомнить.
Служил себе и служил, неизвестно сколько.
Даже старик-разнорабочий Степаныч, старожил отдела, не мог вспомнить, когда и как познакомился с Иваном Сотник. А ведь Степаныч в свои 73 года помнил здесь всех и каждого. В Управлении он провел 53 года своей жизни. Пришел сразу после армии зеленым сержантом на должность водителя. Отучился, стал офицером и оперативником. Дослужился до звания полковника и начальника отдела по расследованию убийств. А генерал-лейтенант Елистратов, нынешний начальник всего УВД, главный полицейский свердловской области, в свое время был его учеником.
Всю жизнь Степаныч был холостяком, даже кошку или собаку не завел, и вот, выйдя на пенсию семь лет назад, через год устроился разнорабочим в Управу, где ему все стены были родными и знакомыми, где с двадцатилетнего возраста проводил времени гораздо больше, чем в своей квартире, так и оставшейся пустой и одинокой.
Степаныч помнил как в Управе появлялись все и каждый, от сержанта на КПП до генерала Елистратова. Все, кроме капитана Сотник. А порой Степанычу казалось – бред, конечно, полнейший – что капитан Сотник служил уже тогда, когда он 20-летним сержантом появился в Управлении. Или не капитан этот, а его отец, скорее – даже дед?
И каждый раз при встрече Степаныч подозрительно хмурился, подавая руку Ивану.
-Здравствуй, Вань. – Они встретились в коридоре. Степаныч протянул руку для рукопожатия.
-Привет, Степаныч. – Ответил Иван на рукопожатие. Рука у Степаныча была худая, стариковская, морщинистая, но при этом – сильная, молодой позавидует.

ИВАН

Перекинувшись парой ничего не значащих фраз со стариком, Иван направился в сторону кабинета, на котором гордо красовалась табличка "Отдел по расследованию убийств", когда в кармане его джинсовой курточки зазвонил мобильный. Иван вынул смортфон. Глянул на дисплей. Звонил "шеф". И не тот шеф, в непосредственном подчинении которого находился капитан полиции Сотник - начальник "убойщиков" полковник Соколов. Звонил тот шеф, которому он подчинялся по долгу службы в Дозоре.
-Слушаю. Сотнник. - Ответил Иван.
-Здравствуй, Ванечка. - Раздался приятный женский голос в динамике смортфона.
-Приветствую, Влада Эриковна.
-Как у тебя дела? - Произнесла она таким тоном, будто она, Высшая, сама не знала.
-Служу России. - Ответил оперативник.
-Это хорошо, Ванечка. Ты отнесись внимательно к тому поручению, которое сейчас получишь по службе. - Сообщила глава Дозора и не собираясь ни чего пояснять оборвала связь.
"Высшие" - Вхдохнул Иван. Он еще понятия не имел, какое задание может получить от своего полицейского руководства, а глава их Дозора уже сделала выводы и поняла, что очередное уголовное дело может (да что там может, - БУДЕТ) иметь Иной след.

Служебный кабинет, в котором Иван работал, он делил с двумя коллегами, тоже капитанами: Стасом Бухтеевым и Витей Коломеец.
Стас Бухтеев был мужчиной исключительно интеллигентной наружности, всегда носил серый клетчатый костюм, галстук в тон и безупречной белизны свежую рубашку. А еще – очки с крупными линзами. Внешне Стас походил скорее на преподавателя в ВУЗе или какого ни будь ботаника-научного сотрудника, чем на матерого оперативника, грозу преступности, связываться с которым боялись самые матерые уголовники Урала.
Витя Коломеец представлял собой прямую противоположность своему лучшему другу. Высоченный, бритоголовый отлет, неизменно носящий спортивный костюм и кроссовки на высокой шнуровке. Этакий новорусский богатырь, вскормленный на отборных стероидах и анаболиках.  Создавалось такое впечатление, что капитан Коломеец сошел с экрана кинофильма, посвящённого браткам эпохи 90-х.
Сейчас Коломеец увлеченно играл в какую-то стрелялку на служебном ноутбуке, а Бухтеев в углу кабинета, у тумбочки, заваривал растворимый чай.
-Здорова, пацаны. О, как удачно я подскочил, как раз к чаю. – Пройдя в кабинет, Иван поздоровался за руку с коллегами-операми.
Коломеец, оторвавшись от компьютерной мышки, торопливо пожал руку Ивану, даже не отводя взгляд от экрана ноутбука, и тут же вновь погрузился в компьютерную игру.
-Угу. Чайку он решил попить. Граф сказал, как с обыска вернешься – сразу к нему. – Обронил Бухтеев, отвечая на рукопожатие.
«А вот и то поручение, к которому нужно внимательно отнестись» - Понял Иван, а в том, что это именно то задание, о котором по телефону говорила Высшая.

-Войдите. - Послышался из-за двери кабинета голос начальника.
Полковник юстиции, начальник отдела по расследованию преступлений насильственного характера Главного следственного управления Свердловской области Николай Павлович Игнатов был мужчиной в годах. Невысокий, плотный, смешливый. Замечательный дедушка для двух своих внуков-непосед, заядлый дачник, о чем знало все ГСУ Свердловской области, любитель хорошей шутки и неисправимый матершинник. Он по отечески относился к своим подчиненным. Мог и матюгнуть за разгильдяйство или какие то косяки по службе, но по доброму, совсем не обидно. В отделе следователи его за глаза прозвали "деда Коля". К Марии он испытывал самые теплые чувства, относился чуть ли ни как к дочери. Причем искренне, ее Иная природа была тут совершенно не при чем и на своего начальника Мария ни когда магически не воздействовала.
Но сейчас старый и мудрый следователь был собран и напряжен, и это было понятно уже по тому, что он не удостоил Марию обычной приветливой улыбки и почти обьязательного комплимента ее красоте.
-Заходи, Мария. - И это тоже что то значило. Не ласковое "Машенька" или "Машуля", как деда Коля позволял себе обращаться к ней на едине, а Мария. - Присаживайся.
Полковник кивнул на стул напротив себя.

-Мы свои реформы еще раньше ментов пережили. - Грустно усмехнулся старый следователь, которому сейчас явно было ни казу не до шуток. И все же он прекрасно помнил реформу 2007-го года, когда следствие вывели из состава прокуратуры, и как и многие ветераны органов юстиции поминал те "славные" времена добрым матерным словечком. Как и любая реформа та ни к чему хорошему не привела. Вот только не об этом он вызвал поговорить свою лучшую следователя, совсем не об этом.
-Мария, ты знаешь об участившихся случаях пропажи девушек в нашем городе?  - В последнее время участились случаи пропажи. Пропадали молодые девушки в возрасте 15 - 25 лет. Все как на подбор красавицы, многие - фотомодели и актрисы. Всего насчитывалось пока семь случаев, даже в серию объединили. Но это был не их профиль. Трупов девушек, к счастью, обнаружено не было, а "потеряшки" - это по части полиции. Не очень любил Следственный комитет выполнять работу смежников, с которыми у него с незапамятных времен, когда он еще входил в прокуратуру, а полиция называлась милицией сложились не самые теплые и душевные отношения.

-Не нашли. Уж не знаю, к счастью или к сожалению. - Вздохнул полковник Игнатов. Весь его громадный опыт следственной работы говорил о том, что чем дольше "потеряшка" не находится, тем меньше шансов его найти живым. Если же не находится в первую неделю, максимум полторы, то шансы увидеть его живым исчезающе малы. А что трупы не обнаружены - так опять же, существует масса способов избавиться от тел так, что их не найдут ни когда. С момента пропажи первой девушки прошло полтора месяца, а значит - ее почти наверняка нет в живых. - Тут другое, Маша.
Было видно, что полковник мучается, едва сдерживается.
-Пропала восьмая девушка. Она - внучка моего старого, хорошего друга. Я сам ее с пеленок знаю. Красавица, умница... И я хочу, что бы ее поисками занялась ты. Ты же у меня лучший следователь, если дело ты не подымешь - его не подымет ни кто. Я запросил материалы в полиции.
Игнатьев кивнул на стопку папок с бумагами на столе. Надо отметить, папки не очень толстые, видимо, смежники из полиции просто провели стандартный набор первичных розыскных действий, на том и успокоились. Наверное, их за столь формальный подход и винить то нельзя. У них очевидных нераскрытых преступлений вал, а тут - даже трупов не обнаружено, а значит и уголовных дел не возбуждено. Так бы наверное, и лежали эти папки, если бы очередной "потеряшкой" не оказалась внучка друга полковника из ГСУ.
-Маш, я тебе ни как начальник приказываю. Я тебя как друг прошу. Найди Светочку. - И теперь следователь уже старый опытный следователь даже не пытался скрыть свои истинные чувства свои истинные переживания за судьбу пропавшей девушки.

ИВАН

«Графом» в УВД по Свердловской области прозвали начальника отдела по расследованию убийств, или, говоря на полицейском жаргоне, «убойного» отдела полковника полиции Оборина Аристарха Филипповича. И прозвали не столько за редкие по нынешним временам и какие-то аристократические имя и фамилию, хотя и за это тоже, сколько за его манеры. Высокий, подтянутый, не торопливый. Оборин ни когда не повышал голос, зато спокойным, ровным тоном мог так «пропесочить» своих подчиненных, что у бравых оперов, взявших на своем веку не один десяток особо опасных и вооруженных, мурашки шли по коже. А взгляд. Прямой, твердый, немигающий. Полковник будто видел людей насквозь. Иван в свое время даже серьезно подозревал, уж не латентный ли Иной его начальник, просто с высоким уровнем отрицания. Но нет, обычный человек. Просто очень умный, проницательный и наделенный от природы такой интуицией, что мог посоревноваться и со слабенькими прорицателями-Иными.
-Вызывали, товарищ полковник? – Заглянув после стука в дверь и ответа «войдите» произнес капитан Сотник, хотя и так прекрасно знал что да, Граф его вызывал.

Мобильный в кармане Марии зазвонил, когда она дочитала материалы по Светлане Мироновой и открыла второе розыскное дело – по «потеряшке» Лидии Андреенко двадцати четырех лет от роду, актрисе драмтеатра.
Кто звонил Мария… нет, пожалуй, «догадалась» было не подходящим словом. Совсем не подходящим. Подходящим словом было «почувствовала». Именно почувствовала. Чувствами Иной, человеческому пониманию недоступными. Чувствами ученицы, на связь с которой жаждал выйти ее учитель. 
Доставая из сумочки свой смартфон Мария с улыбкой вспомнила, как пару месяцев назад она забыла зарядить свою «трубку» и как раз в тот день Илья Константинович, он же высший маг Асхарон возжелал пообщаться со своей ученицей. Тогда он дозвонился ей на выключенный мобильный. Хотя, мог ведь и через Сумрак дотянуться – связь Иного-учителя и Иного-ученика очень сильна. Особенно если учитель вне категорий, а ученица – не самая слабая и не лишенная талантов и перспектив роста боевой маг.  Но Асхарон славился своей любовью к эффектным жестам, для высшего мага, коим он являлся, возможно, и показушным. Даже дешево-показушным, Высшим не по рангу. Но Илья Константинович был для Высшего мага весьма молод, говорят, ему еще и ста лет не исполнилось, а для Высшего – это не возраст. Таких как он Высших считали талантливой молодежью.
Илья Константинович еще не успел забыть те времена, когда он был человеком. Те времена, когда он был фартовым крадуном и мошенником, получившим за свою страсть к театральной показухе во всем и везде блатную кличку Франт. Те времена, когда он был именитым и известным по всем просторам Советского Союза от Камчатки до Калининграда вором в законе.
-Да, Илья Константинович. – Произнесла в трубку Иная.
-Ну что, Машенька, получила задание, красавица моя? – Мягким, даже каким то отеческим тоном обратился к своей любимой ученице глава Ночного Дозора города Екатеринбурга, Светлый маг вне категорий Асхарон.

-Согласуешь свои действия с нашим темным опером, и действуй. Доклад – ежедневно. – Коротко произнес Высший Светлый Асхарон. Те, кто помнили нынешнего главу Ночного Дозора еще простым уровневым боевым магом поговаривали, что, придя в Ночной Дозор рядовым оперативником в 70-е годы прошлого века он откровенно недолюбливал сотрудников людских правоохранительных структур. В нем еще говорил тогда идейный вор в законе Франт. А вот сейчас любимая ученица Асхарона – «мусор» по блатным понятиям. И ни чего. Блатные понятия – это для людей. А Высшему магу о них думать – это просто смешно. Как взрослому, состоявшемуся человеку всерьез реагировать на детское «кто последний – тот дурак». 
-Поняла. – Ответила Мария.
Ну кто бы, собственно, сомневался? Как могло быть Иначе? Куда без этой шавки блохастой?
Так уж получилось, что узкоспециализированному боевому магу-перевертышу Марии Колотовой очень часто приходилось пересекаться по службе с оборотнем Иваном Сотник. Каждый раз, когда расследование вполне себе человеческих преступлений, от банальных краж и мелких грабежей до серийных убийств и терактов могли иметь иную подоплеку.
Собственно, для этого Мария Колотова была выведена за штат Ночного Дозора и прикомандирована к Следственному комитету несколько лет назад. Точно так же случилось и у Ивана Сотник, только он был выведен за штат Дневного Дозора и прикомандирован к уголовному розыску.
Так уж сложилось, что в преступном мире концентрация Иных, пусть и не очень сильных или совсем слабеньких, примерно вдвое выше, чем в любой другой сфере человеческой жизни. Способности Иного, даже самые малые, давали возможность стать по настоящему талантливым уголовником, подталкивали к риску, куражу. Велись на это в основном слабенькие Темные. Хотя, встречались среди людского криминала и Светлые. Те, чьи представления о всеобщем благе шли в разрез с человеческим уголовным кодексом.
Великий Договор и многочисленные дополнения, приложения и манускрипты к нему не запрещал Иным совершать человеческие преступления. Хотя и не разрешал прямо. Иные-законодатели на эту тему просто молчали. И по итогу действовал принцип «разрешено все, что не запрещено».
Но ограничения иного характера для человеческих преступников-Иных все же имелся. Как для Иных-правоохранителей действовало «приложение Видока», так и для Иных-преступников имел аналогичную силу «декрет Моргана», принятый при участии легендарного пирата-мореплавателя, а по совместительству и не достаточно сильного Темного мага Генри Моргана. Этот декрет, запрещающий применение магии при разбое и воровстве у людей по началу распространялся только на пиратов, и порожден был тем беспределом, который устраивал экипаж легендарного «летучего голландца». «Летучий голландец» настолько начал выходить за рамки, что начал создавать угрозу разоблачения мира Иных. Тогда и вмешался другой пират – Генри Морган – обратившийся в Инквизицию с просьбой утихомирить своих собратьев-пиратов, к тому же Темных Иных.
Впоследствии, дополнительными приложениями, «декрет Моргана» распространился и на преступников сухопутных, и не только на разбойников, но и на любую преступность вообще – от бытовой и общеуголовной, до экономической и политической.
При Дозорах появились специальные сотрудники, отдельно уполномоченные за контролем на соблюдением «декрета Моргана» не выходя за рамки «приложения Видока». В основном они состояли в штатах своих Дозоров, а вот в Екатеринбурге в порядке эксперимента был создан специализированный, так называемый «криминальный надзор» состоящий всего из двух Иных, выведенных за штаты Дозоров и, что бы проще было держать руку на пульсе, введенных в штаты людских правоохранительных органов.
Этими сотрудниками были маг-перевертыш Мария Колотова и оборотень Иван Сотник.

Высший Светлый улыбнулся, прижимая к себе свою любимую женщину. Свою графиню. Свое Темное сокровище. Губы бывшего вора в законе коснулись веска Высшей Темной.
-Интересно, что бы они, да и не только они, а вообще, наши Иные, что мои Светлые, что твои Темные, сказали бы, увидев нас в одной пастели. - Светлый маг вне категорий улыбнулся. По понятным причинам глава Ночного Дозора и глава Дневного Дозора Екатеринбурга, а по факту - всего Урала, Высший маг Света и Высшая волшебница Тьмы тщательно скрывали свои, так сказать, внеслужебные взаимоотношения. Почти два десятка лет Светлый Асхарон и Темная Валирия плели друг против друга интриги, устраивали провокации, иногда воины Света и слуги Тьмы на Урале сходились во времена их властвования и в откровенных прямых стычках, с жертвами. Подавали они друг на друга жалобы в Инквизицию, оппонировали друг дружке на заседании Трибунала. А еще - уже полтора десятка лет Илья Константинович и Влада Эриковна делили постель. Более того - ни кто из Иных и предположить не мог, что у двух Высших растёт маленький человечек  - пятилетняя девочка, дочь двух Иных вне категорий, не имела и намека на малейшие способности Иной.

-Влада, ты ни когда не думала о том, что наша малышка... наша Ксюшенька, она ж станет из ребенка девочкой, потом - девушкой, потом - женщиной,  в потом состарится и умрет. - Произнес Высший Светлый. Когда он был человеком, вором в законе Франтом, он и не думал о детях. Его образ жизни как то не навевал мысли об отцовстве - то в розыске, то сидишь. А сейчас. Сейчас его угнетала мысль о том, что ему вечно будет чуть за 40, как и его женщине чуть за тридцать. А их ребенок состарится и умрет. Только по тому что она человек

-И если начнется серьёзный замес, мы с тобой окажемся на разных сторонах. И, возможно, нам с тобой даже придется сойтись в схватке. - Ответил Асхарон, поднимаясь с кровати. Светлый поднял лежащие на полу пачку сигарет и зажигалку и закурил. - Как думаешь, а то, что мы вместе, что сошлись и полюбили друг друга, что у нас родилась дочь - не может оказаться какой ни будь хитрой комбинацией Великих? - Выпуская долгую струю табачного дыма поделился Асхарон с любимой своей Темной мыслью, которая уже давно лезла ему в голову, как бы он не пытался гнать ее от себя прочь, как честный пацан зашкваренного чмошника.