- Ясно... - таких горе-отцов доктор повидал не одного и даже не два. Истории как под копирку: вместо того, чтобы уделять внимание, заваливают детей деньгами, а дети уходят в иллюзии. - Ждите или поезжайте домой, только оставьте телефон. Если что-то изменится, мы сообщим. У девочки при себе не было документов - ни прав, ни паспорта. Как её зовут?
- Евгения Александровна Мышко. Студентка третьего курса МГИМО. - Ответил авторитет. - Послушай, доктор, я ни каких баблов не пожалею, а бабок у меня дохрена и больше. Помоги Жене, она у меня одна. Единственный мой родной человечек. - По щекам матерого бандита, одного из самых влиятельных авторитетов Москвы, блатного, семь лет исполнявшего функции вора и в кулаке державшего зону особого режима, потекли слезы.
- Не помогут твои бабки, - честно ответил доктор. - Всё от девочки сейчас зависит. Помолись, может бог тебя услышит. Только ему денег не обещай, лучше попробуй нормальным отцом ребёнку стать.
- Она ж до двенадцати лет меня не знала. - Вдруг зачем-то признался Мышь. - Ее моя тетка воспитывала, а я срок мотал за бандитизм, разбой и убийство. - Как откинулся, забрал малышку. Я тогда круто поднялся. Через год после зоны у меня был особняк на Рублевке стоимостью 5 лямов зелени. Большие бабки подымать начал. Очень большие. Ты даже не представляешь такие бабки. Я ж могу все купить. У Женьки все было. Ни в чем ей не отказывал. Хочет за платьем в Милан слетать - да легко. Хочет в Париж на выставку порфюма - без проблем. Хочет на каникулах зимних позагорать в Таиланде - ваще не проблема. Вот чего ей не хватает? У меня была другая жизнь. Я в детстве от ментов прятался, в банде был, с семи лет на дело ходил, и ни разу не пробовал наркотики. А ей все на блюдечке с золотой каемочкой.
- Тебя ей не хватает. Ты же ничего о ней не знаешь - ни как её друзей зовут, ни чем ей нравится заниматься по-настоящему, а не по магазинам бегать. Что она из еды любит - спроси и ты ведь не скажешь? Тебя в её жизни нет, понимаешь? Ей хочется настоящего папу, а ты - только слово.
- Геннадий Васильевич, - из палаты выглянула медсестра, - срочно... показатели пациентки...
Врач зашёл в палату, закрыв за собой дверь.
Авторитет опустился на кушетку и зарыдал - впервые в своей жизни. Ему никогда не было так больно. Мышь прошел в своей жизни все круги ада. Он чалился в самых страшных тюрьмах, его много раз пытались убить, он убивал много раз своих врагов, он валялся в крови с переломными ребрами, его предавали близкие кореша. Он все стерпел и если и лил слезы - то только младенцем. И вот сейчас главарь одной из самых сильных бандитских группировок столицы рыдал навзрыд.
- Мужчина, вам плохо?
Блатной поднял голову. На него смотрела рыженькая кудрявая девушка лет двадцати, вся в веснушках, одетая в белый халат - очевидно, медсестра.
- Как никогда в жизни. - Признался авторитет.

Руки у Алисы оказались, на самом деле, золотыми - укола Мышь даже не почувствовал: просто увидел, что игла уже в вене.
- Вы полежите спокойно, - улыбнулась Лиска. - Некоторые пациенты забывают и сразу начинают шевелиться, бывает приходится всё заново ставить.
- Да уж, - вздохнул Мышь. - Последний раз на зоне валялся в больничке.
- Вы сидели? - удивилась девушка.
- Четыре раза.
- А за что?
- Да за разное. Кражи, грабежи, разбои. Последний раз за убийство, разбой и бандитизм. - Честно признался блатной.
Алиса изумлённо округлила глаза. Разве бандит может так переживать за дочь? Совсем не похоже.
- И... - почему-то шёпотом спросила девушка, - вы, правда, убили?
- Ты когда-нибудь слышала о долгопрудненской преступной группировке?  - Поинтересовался Мышь.
О долгопрудненских слышали все. Одна из самых известных группировок. На одном уровне с казанскими, люберецкими, солнцевскими, балашихинскими, подольскими, одинцовскими, бауманскими и прочими, составляющими верхушку московского криминала.
- Слышала. Они в нашем районе на прошлой неделе с кем-то старый рынок делили. Вроде, обошлось мирно.
- Я главарь этой группировки. Их самый старший авторитет. Я ее основал в 80-е.
- Понятно, - Алиса умолкла и посмотрела на капельницу. - Вам ещё минут десять осталось, а потом можно спать. Геннадий Васильевич сказал, что вам лучше лекарство выпить, вы переволновались и сами долго уснуть не сможете.
- Испугалась? - улыбнулся Мышь. - Алиса, мы не монстры какие-то. Мы такие же люди. Ничем не отличаемся от других. Может зарабатываем больше. И то потому, что другие хотят к нам обратиться за защитой, а не к государству. Мы ж не виноваты в этой неразберихе.
— Сейчас вы точно не бандит, вы пациент, — больше затрагивать опасную тему Алиса не хотела. Но от бандитов лучше держаться подальше, а то попадёшь в неприятности. Очень вовремя закончилась капельница и девушка её убрала.
- Александр Васильевич, лекарство будете пить?
- Как скажете, юная леди. я вообще пацан очень послушный.
Алиса стрельнула глазами на пациента. Ему было уже лет шестьдесят, если не больше. Богатый - дальше некуда. Солидный. С первого взгляда на этого человека чувствовалось, что он привык к власти. И - пацан. Как будто какой-то дворовый подросток, а не бизнесмен.
- Добрых снов, Александр Васильевич, - пожелала девушка, забрав опустевший стаканчик из-под лекарства. - Если что-то будет нужно, на тумбочке есть пульт вызова дежурной сестры, - и вышла из палаты, аккуратно закрыв за собой дверь.

Чем-чем, а фартом Алиса бы это не назвала. За время работы здесь ей попадались самые разные по возрасту, положению и состоянию люди, но всех их объединяло одно - они были НЕСЧАСТНЫ. Именно так, исключительно большими буквами.
Пациенты - потому что заменили реальную жизнь грёзами, не вынеся одиночества, боли или и того и другого, и теперь не хотели возвращаться.
Их родные - потому что ничего не могли сделать, разве что молиться.
Да, может Мыш и бандит с кучей денег, но его дочь сейчас лежит за соседней стеной и каждый вдох может стать для неё последним... От денег тут ничего не зависит.
- Вика, ты же знаешь, я между пациентами различий не делаю. А Александр Васильевич - очень послушный пациент.

- Возьму. Твой отец моего мужа от мусоров отбивал, жизнью рисковал и три пули получил. Такое не забывают.
Жить будешь с моими сыновьями: старший чалится, со мной сейчас средний и младший. Пойдём, в комнате уже поляну накрыли, сразу со всеми и познакомишься.
- Благодарю, козырная. От души. - Кивнул малыш. Он не играл - это было видно. Блатные манеры этому мальчику были привиты с детства. Взрослые так начинали вести себя, приняв веру и отсидев на зоне несколько лет, а этот мальчик... Хотя. что там говорить. Этот мальчик рос среди блатных, а их веру впитывал с материнским молоком.
- Тёма, кашу надо кушать!
- Нет!
Едва Гуля и Мышь вышли из комнаты, Казашка подхватила на руки малыша лет четырёх-пяти. Самый младший её сын от легендарного законника Серёги Могилы не помнил отца, но был его точной копией.
- Прости, Гуля, - к ним подошла высокая светловолосая девушка - Таня Звезда, - Тёма из-за стола удрал, не хочет кашу.
- Не-вкус-но! - сообщил Артём, обняв мать за шею и довольно заулыбался.
Обычная семья. Мама, дети и какая-то родственница. Только Мышь точно знал, насколько обманчиво это впечатление. Он находился на малине одной из самых опасных банд СССР. В этом доме не жили по закону Советского Союза. В этом доме царил блатной закон.
- Саня Мышь. - Представился он молодой женщине. Рукав ее рубашки задрался и Саша увидел наколку в виде короны. Приветствие всем ворам. Одновременно эта наколка означала и то, что ее носитель сам имеет серьезный авторитет в блатном мире. Наколоть такую можно по понятиям только на зоне. В этом Мышь разбирался. Значит молодая, красивая девушка, которая возилась с малышом Казашки, действительно была воровайкой. Имела за плечами срок и на зоне пользовалась серьезным авторитетом.
- Таня Звезда, - в свою очередь, представилась девушка и, явно с воспитательным уклоном для малыша, спросила вслух:
- Саня, а ты кашу будешь? Я только что сварила, на молоке.
- С удовольствием. - Саня подыграл воровайке. - Я сильным хочу быть и здоровым, поэтому мне нужно много каши. Наложи побольше, пожалуйста, и с маслицем.
Законник и олигарх улыбнулся: он до сих пор помнил вкус той каши - лучшей в его жизни. Звезда была не только авторитетной воровайкой, но и готовила отменно.